Мирослав Морозов Удар по "Шлезиену"
В 10.38 1 мая 1945 г. пара разведывательных Як-9, ведомая старшим лейтенантом Гориным обнаружила на внешнем рейде немецкой военно-морской базы Свинемюнде отряд боевых кораблей противника во главе с учебным линкором «Шлезиен». Не часто в годы войны советской морской авиации доводилось сталкиваться с крупными надводными кораблями противника, и потому легко понятен тот азарт, который охватил штаб ВВС Краснознаменного Балтийского флота (КБФ). Шли последние дни войны, и очередной случай опробовать возросшее мастерство пилотов и штабных операторов мог представиться очень и очень нескоро.
* * *
16 апреля войска 1 и 2-го Белорусских и 1-го Украинского фронтов начали Берлинскую операцию. Приморский фланг обеспечивался 2-м Белорусским фронтом, части которого форсировал Одер и 25 апреля взяли Штеттин. К 1 мая пал Штральзунд и мы встретились с союзниками. Не занятым оставался расположенный на островах в устье Одера порт Свинемюнде. Противник не собирался его сдавать, и мы не собирались с этим мириться. Подобно тому, как это происходило на берегах Данцигской бухты, прижатые к морю немецкие войска отчаянно сопротивлялись. Они и находившиеся у них за спиной многочисленные беженцы не сомневались, что в случае капитуляции всех их ожидает Сибирь. Единственной надеждой оставалась эвакуация морским путем – на этот раз в датский Копенгаген.
И в этом случае для поддержки своих войск с моря германское командование задействовало крупные надводные корабли. К ним относился тяжело поврежденный британской авиацией 16 апреля и севший на грунт тяжелый крейсер «Лютцов» и небольшое соединение, сформированное вокруг учебного линейного корабля (старого броненосца) «Шлезиен». Планируя в конце апреля операцию по захвату Свинемюнде и имея опыт «общения» с немецкими тяжелыми кораблями, командование 2-м Белорусским фронтом постаралось не оставить Балтфлот в роли безучастного наблюдателя. 29 апреля на аэродром Кольберг перебазировались штаб и часть сил 9-й шад (7-й гшап и 12-й иап), а также эскадрилья 15-го орап, 21-й иап и 51-й мтап из состава 8-й мтад. Последние официально перешли в оперативное подчинение штурмовой дивизии, но фактически руководство всей авиагруппой осуществлял начальник штаба ВВС КБФ генерал-майор Шугинин, прилетевший в Кольберг вместе с офицерами выносного пункта управления (ВПУ) авиации флота. По состоянию на 1 мая на аэродроме Кольберга находились 23/23 А-20, 37/36 Ил-2, 56/55 Як-9, а также разведчики 3/3 Пе-2, 1/1 А-20, 7/7 Як-9. Сюда же своевременно доставили торпеды и бомбы крупных калибров, которые к концу войны становились все большим и большим дефицитом.
Флагманский экипаж 51-го мтап: штурман к-н Ф.Т. Прекин, командир полка м-р И.Ф. Орленко и радист л-т В.В. Быков у своего "Бостона". Первоначально действия кольбергской авиагруппы не имели особого плана и строились исходя из донесений самолетов-разведчиков. Небольшие группы штурмовиков осуществляли непрерывное барражирование в воздухе с задачей нанесения ударов по ведущим огонь кораблям, а торпедоносцы и топмачтовики находились в готовности на аэродроме. После того, как 1 мая воздушные разведчики обнаружили на внешнем рейде большое число кораблей во главе со «Шлезиеном» стало ясно, что необходимо составлять план операции, включавший серию взаимосвязанных ударов. И такой план под названием «Гром» был составлен.
Ознакомление с ним показывает, что в основе лежал ставший к тому времени шаблонным замысел нанесения мощного торпедно-топмачтового удара с обеспечивающими действиями (подавления ПВО) штурмовиков.
Хотя наши наземные войска начали наступление уже 2 мая, погодные условия 2-3 мая (облачность 9-10 баллов высотой 200-300 м, видимость до 2 км, сильная дымка) не благоприятствовали массированным действиям авиации. Улучшение погоды началось только вечером 3 мая, в связи с чем 51-й мтап и 7-й гшап выслали несколько ударных групп для «свободной охоты» на корабли противника в Померанской бухте. В 15.30 12 штурмовиков атаковали и по докладу повредили одиночный тральщик. Шестерка «Бостонов» в другом районе атаковала конвой в составе четырех небольших транспортов и тральщика. Несмотря на ожесточенный зенитный огонь, летчики донесли о попадании бомб в 3000-тонное судно, которое сочли потопленным. В 18.43 по кораблям противника в западной части бухты отбомбились еще 13 Ил-2, пилоты которых посчитали, что ими уничтожен тральщик. Наконец, в 20.20 четыре штурмовика атаковали внешний рейд Свинемюнде. Целей оказалось гораздо больше, чем самолетов – линкор, пять транспортов, госпитальное судно, два эсминца и множество мелких плавсредств. Летчики утверждали, что они добились двух попаданий в линейный корабль и одного в эскадренный миноносец, однако, по немецким данным, попадания получил торчавший из воды остов лайнера «Берлин» (погиб у Свинемюнде на минах еще в феврале 1945 г.), а эсминец отделался «Z 38» легкими повреждениями в результате близкого разрыва авиабомбы. К счастью, ни один из наших самолетов не был сбит.
Учебный линкор "Шлезиен" после модернизации в 1944 г.: корабль получил РЛС FuMo-25 и FuMo-36, 4 105-мм универсальных орудия, 7 40-мм автоматов "Бофорс" и 18 20-мм "Рейнметалл". Стволы 280-мм орудий заменены, установлена противоминная обмотка. Тем не менее, в этот день обстановка претерпела достаточно важные изменения. «Лютцов» расстрелял свои последние снаряды и вечером был взорван экипажем. Еще в 03.01 этих суток находившийся в западной части Померанской бухты «Шлезиен» подорвался на британской донной мине. Линкор получил сильные повреждения подводной части и начал медленно погружаться. На буксире эсминца «Z 39» он вернулся на внешний рейд Свинемюнде, где был развернут таким образом, чтобы кормовая башня (носовая, очевидно, вышла из строя после подрыва) могла держать под обстрелом подступы к порту. На этом неприятности для немцев не закончились. В 22.13 на мине подорвался обеспечивавший ПВО линкора миноносец «Т 36». Корабль получил серьезные повреждения, его носовая часть ушла под воду до 1-го орудия. Все эти потери произвели достаточно тяжелое впечатление, тем более, что на следующий день германское командование решило произвести полную эвакуацию Свинемюнде. Для осуществления этого мероприятия каждый корабль был на счету, в то время как поврежденные наоборот, отнимали на себя внимание и силы. «Шлезиен», правда, уже ничего не требовал – после того, как вечером его носовая часть села на грунт, стало очевидно, что его часы сочтены. С рассветом 4 мая началась эвакуация экипаж линейного корабля за исключением расчетов зенитных орудий (в 1944 г. линкор прошел перевооружение, после чего его зенитная артиллерия состояла из четырех 105-мм универсальных орудий, семи 40-мм и 18 20-мм автоматических пушек), которым в течение дня предстояло усиливать ПВО якорной стоянки. Эта операция завершилась задолго до полудня. Так, известно, что еще в 11 часов, за получаса до первого налета командир «Шлезиена» капитан цур зее Ганс-Эберхардт Буш с 20 ранеными моряками перешел на борт миноносца «Т 36».
Буксир и "Раумбот" снимают экипаж учебного линкора утром 4 мая. Обратите внимание на отсутствие у корабля повреждений от авианалетов. Естественно, ничего этого в ВПУ ВВС не знали. Утренняя воздушная разведка показала, что погодные условия значительно улучшились, а внешний рейд Свинемюнде кишит вражескими кораблями. Разведчики насчитали там линкор, четыре транспорта, госпитальное судно, танкер и семь кораблей охранения - три эсминца, по два тральщика и сторожевика. Кроме того, значительное количество кораблей и судов находилось непосредственно в порту, но они мало интересовали генерала Шугинина, поставившего задачу нанести во взаимодействии со штурмовиками торпедно-бомбовый удар по линкору. На ходу план «Гром» подвергся коррективе. Если изначально планировалось выделить для подавления ПВО кораблей охранения только две шестерки Ил-2, то теперь наряд обеспечивающих сил увеличивался вдвое за счет отказа от привлечения штурмовиков к удару по главной цели и ликвидации группы обеспечения выхода топмачтовиков из атаки. В сложившейся обстановке такое решение можно признать вполне оправданным. Не понятно другое: по плану главный удар должны были нанести четыре четверки «Бостонов» в топмачтовом варианте. Реально же выделили только десять самолетов, причем два из них несли торпеды. Успешность применения данного боеприпаса на рейде с глубинами 10-12 м, мягко говоря, вызывала сомнения. При этом из числа атаковавших необходимо вычесть два топмачтовика, вернувшихся на аэродром вскоре после взлета из-за неполадок в материальной части. Одиннадцатый А-20, пилотируемый командиром лучшей в полку 2-й эскадрильи капитаном Макарихиным, боевой нагрузки не нес вообще. Его функцией являлось руководство всеми группами самолетов в воздухе, что делалось в практике нашей минно-торпедной авиации впервые.
Снимок линкора "Шлезиен", сделанный советским самолетом-разведчиком утром 4 мая 1945 г. Даже невооруженным взглядом видно, что корабль имеет сильный дифферент на нос. Взлет ударных групп произошел в 10.38-10.40. Самолеты обогнули Свинемюнде с юга и запада, после чего зашли на цель с северо-западного направления. Вопреки ожиданиям оно оказалось хорошо прикрытым зенитной артиллерией противника. Макарихин успел дать команду штурмовикам атаковать корабли эскорта, как с первыми разрывами зенитных снарядов управление соединением нарушилось. В 11.30 24 штурмовика атаковали тремя группами, полого планируя на корабли с высоты 1600 до 100 м. Хотя их целью должны были стать кораблям охранения, часть молодых пилотов увлеклась и нанесла удар по транспортам. Один из них водоизмещением в 4000 тонн считался потопленным, эсминец и тральщик - поврежденными. Четыре Ил-2 получили повреждения. Подавления или хотя бы даже ослабления зенитного огня добиться не удалось. В результате из атаковавших спустя три минуты «Бостонов», только торпедоносцы и один из топмачтовиков вышли в атаку на линкор, а остальные выбрали себе другие цели. Лейтенант Кулинич доложил о попадании ФАБ-1000 в 6000-тонный транспорт, который якобы быстро затонул. Другое судно водоизмещением в 8000 т поразил мл. лейтенант Смоляков (его тяжело поврежденный А-20 произвел посадку на фюзеляж на побережье), а лейтенант Горбушкин – тральщик.
Реальной жертвой налета стал учебный артиллерийский корабль «Гектор», более известный под своим предыдущим именем - вспомогательный крейсер «Орион». Этот корабль, переоборудованный в начале войны из теплохода «Курмарк» (7021 брт) с апреля 1940 г. по август 1941 г. действовал в Атлантическом и Тихом океанах, потопив и захватив 12 союзных судов (в т.ч. пять вместе со вспомогательным крейсером «Комет»). В 1942-1943 гг. корабль использовался в качестве плавмастерской, а с января 1944 г. был переименован в «Гектор». Он принимал активное участие в эвакуации из Данцигской бухты, а 4 мая имел задачу принять на себя экипаж «Шлезиена». До того он принял на борт в Свинемюнде несколько сотен солдат. Комиссия, обследовавшая погибшие суда после окончания войны пришла к выводу, что «Гектор» погиб в результате попадания одной ФАБ-500 (по-видимому, на самом деле за результаты взрыва ФАБ-500 приняли попадание торпеды с немецкого миноносца), двух ФАБ-250 и трех ФАБ-100, часть из которых, несомненно, была сброшена «Бостонами». После первых же взрывов на корабле начался пожар, и он потерял ход. Эвакуируемые, которых было не меньше тысячи, начали покидать судно, но далеко не всем удалось это сделать. По немецким данным потери при гибели «Гектора» составили около 50 человек, но это только погибшие члены экипажа. Наша комиссия обнаружила на борту множество трупов, но их точный подсчет не производился, поскольку трюмы были затоплены. Пылающий «Гектор» дрейфовал по рейду до наступления темноты, пока его не добил артиллерийский огонь, глубинные бомбы и торпеда с эсминца «Z 38» и миноносца «Т 33».
Главная же цель удара осталась невредимой. Оба торпедоносца сбросили свои снаряды с расстояния 500-700 м, но, несмотря на то, что линкор стоял неподвижно, попаданий не добились. Скорей всего при совершении «мешка» торпеды попросту зарылись или сильно ударились о грунт и вышли из строя. Вышедший одновременно в атаку топмачтовик мл. лейтенанта Линика оказался сбит зенитным огнем. Несмотря на то, что экипаж перед гибелью не успел сделать никакого доклада, пилоты обоих торпедоносцев утверждали, что наблюдали попадание одной его ФАБ-500 в «Шлезиен». Немцы это категорически отрицают, и в их честность в данном случае можно поверить. Попасть в таких условиях единственному атаковавшему с близкой дистанции «Бостону» было почти невозможно.
Хотя первый налет советской авиации трудно признать очень результативным, для немцев он стал сигналом, что с эвакуацией надо поторапливаться. Из Свинемюнде на внешний рейд выходили все новые суда, с линкора сняли зенитчиков, оставив только подрывные партии. Работы по подготовке подрыва подходили к концу, когда в 16.04-16.07 наша авиация атаковала рейд вторично. Налет строился по тому же принципу, что и предыдущий, хотя число участвовавших в нем самолетов сократилось - только 16 Ил-2 и 7 А-20 (включая самолет Макарихина). Хотя плотность зенитного огня снизилась и ни одна из машин не получила серьезных повреждений, в атаку на линкор вышла только половина «Бостонов». Герой Советского Союза ст. лейтенант Богачев сбросил торпеду, но ее хода никто не наблюдал. Ст. лейтенант Фоменко и мл. лейтенант Косенко сбросили бомбы, но те легли с недолетом – явно из-за опасений быть сбитыми летчики сбросили свой груз преждевременно. По докладу только одна ФАБ-250 взорвалась поблизости от левого борта, предположительно повредив подводную часть линкора, который и так уже сидел на грунте. Мл. лейтенанты Петров и Мартынов добавили еще одно бомбовое попадание в «Гектор», а мл. лейтенант Козлов промахнулся по судну меньшего водоизмещения. Действия штурмовиков тоже нельзя назвать слишком удачными. По докладам их экипажи потопили тральщик и сторожевой катер, повредили 3000-тонный транспорт и эсминец. Прокомментировать результаты этих ударов из-за почти полного отсутствия немецких документов достаточно сложно, но известно, что ни один из находившихся на рейде Свинемюнде немецких эсминцев и миноносцев (эсминцы «Z 38», «Z 39», поврежденный 16 апреля у косы Хель советскими торпедными катерами «Z 34», миноносцы «Т 33» и поврежденный «Т 36») в ходе этого удара не пострадал, не было потерь и среди тральщиков.
Примерно через 20 минут после того, как наши самолеты улетели, немцы подорвали «Шлезиен». Взрывы разрушили фок-мачту, на которой стояли радиолокационные установки, затем артиллерийские башни главного калибра. На остове начался сильный пожар. Несмотря на то, что над рейдом постоянно висел наш самолет-разведчик, на ВПУ о «суициде» главной цели ничего не узнали. Напротив, испытывая острую неудовлетворенность, командование готовило третий удар. Он пришелся на 20.02-20.05, как раз перед тем, как немецкие суда, построившись в конвои, собирались покинуть рейд. Штурмовики, атаковавшие четырьмя четверками, потопили корабль ПВО «Хуммель» (возможно, что он был потоплен бомбами Ил-2 в самом первом налете). Как минимум две четверки атаковали шедший в охранении четырех моторных тральщиков миноносец «Т 36», который незадолго до этого усилиями всего экипажа смог дать ход. Два прямых бомбовых попадания, начавшийся в районе 1-го торпедного аппарата пожар и несколько близких разрывов не оставляли шансов на спасение. Все главные и вспомогательные механизмы вышли из строя, в корпус медленно поступала вода, в результате взрывов бомб и пушечно-пулеметного обстрела 63 члена экипажа погибли и еще 44 получили ранения. Бороться за живучесть было некому. Остатки экипажа перешли на сторожевики и тральщики, в корпус корабля заложили подрывные заряды, и спустя полтора часа после налета миноносец был затоплен. Уместно добавить, что «Т 36» стал самым крупным кораблем основных классов, который был уничтожен нашей авиацией в годы войны, пусть и «в союзе» с британской миной.
Немцы подрывают боевую рубку "Шлезиена". Впоследствии разрушение боевой рубки было приписано прямому попаданию ФАБ-500 с топмачтовиков. Тем временем «Бостоны» атаковали старые цели. Торпедоносец Макарихин и топмачтовик Кулинич нанесли удар по «Гектору», но поскольку судно уже и так было окутано дымом, не смогли уверенно доложить, что нанесли ему новые повреждения. Остальные топмачтовики, за исключением мл. лейтенанта Козлова, который «непроизвольно сбросил бомбы в море», зашли на «Шлезиен». Несмотря на то, что цель не вела оборонительного огня, в нее попала только одна ФАБ-1000, после которой было замечено возгорание в кормовой части. В вечерних сумерках самолет-разведчик снял остов линкора с небольшой высоты, и на проявленной фотографии колоссальные разрушения бывшего участника Ютландского сражения не могли не бросаться в глаза.
На следующий день советские войска заняли оставленный противником порт, но в море бои не утихали. В тот день самолеты кольбергской авиагруппы участвовали в двух боях с кораблями противника. В 12.38 десять Ил-2, ведомые командиром 7-го гшап дважды Героем Советского Союза подполковником А.Е. Мазуренко, атаковали у побережья острова Рюген три немецких «транспорта». Как донесли летчики, четырьмя прямыми попаданиями бомб на дно был отправлен транспорт водоизмещением в 6000 тонн. Спустя двадцать минут два «оставшихся» судна подверглись нападению двух торпедоносцев и четырех топмачтовиков 51-го мтап. Транспорта открыли на удивление точный зенитный огонь и смогли повредить половину из числа нападавших «Бостонов». Все их бомбы и торпеды упали мимо. Как оказалось, противниками наших пилотов в этом бою оказались поврежденный эсминец «Z 34» и сопровождавшие его тральщики. Командир эсминца корветтен-капитан Карл Хетц, дослужившийся к 60-м годам до должности командующего Бундесмарине, вспоминал:
«5 мая «Z 34» покинул Свинемюнде, двигаясь за тральщиками (эсминец шел на буксире – прим. М.М.)
со скоростью 5 узлов. 5 или 6 самолетов приготовились нас атаковать. Приказ: никакого огня на дистанции более 2000 м, затем немедленное открытие огня из всех стволов. Результатом стало то, что русские самолеты нерешительно летали вокруг группы в течение 20 минут. В конечном итоге они полетели назад на восток в боевом порядке и сбросили все бомбы и торпеды в воду. Очевидно, они были сыты по горло». В данном случае в рассказ немецкого командира можно поверить хотя бы потому, что неверное опознавание целей нашими летчиками свидетельствовало о том, что на малую дистанцию они не сближались.
На этом можно подвести итоги операции. В целом ее результат тогда признали удовлетворительным. Обследовавшая корпус «Шлезиена» в июне комиссия посчитала, что линкор поразили две ФАБ-1000, одна ФАБ-500 в центральную и кормовую части, одна ФАБ-500 в носовую надстройку и торпеда в носовую часть. При этом возможности получения кораблем повреждений до наших налетов или в результате подрыва самим экипажем вовсе не рассматривались. Впрочем, такой подход мало удивляет, поскольку комиссия состояла из представителей штаба ВВС и участвовавших в налете частей. Лишь в одном месте составленного отчета говорилось, что
«основываясь на личном осмотре и показаниях очевидцев и сопоставляя их с боевыми донесениями экипажей и фотоснимками периода проведения операции, комиссия сделала выводы, что линейный корабль «Шлезиен», имея какие-то повреждения, находился на внешнем рейде». Такова была реакция на снимок линкора нашим разведчиком до первого налета, где сильный дифферент на нос просто не мог не броситься в глаза. Впрочем, составители отчета тут же заметили:
«предположительно линейный корабль получил повреждения 3.5.45 г. при бомбоштурмовом ударе группы Ил-2 9-й шад». В других местах отчета повреждения носовой части приписывались попаданию торпеды или близкому взрыву ФАБ-1000 на грунте. Но ведь до 4 мая корабль такими боеприпасами никто не атаковал! Точно так же грубой натяжкой являлось приписывание разрушения носовой мачты попаданию ФАБ-500. На какой высоте от воды должна была лететь эта, сброшенная топмачтовым методом бомба, чтобы попасть в мачту линкора? Реально же в корабль попала только одна, максимум две ФАБ, да и то только после того, как он был брошен и взорван экипажем. Это полностью подтверждается и потерями его экипажа: если при подрыве на британской донной мине погибло два немецких моряка, то днем 4 мая непосредственно на борту броненосца – ни одного. А ведь при прямом попадании авиабомб крупного калибра потерь не могло не быть!
Остов учебного линкора "Шлезиен". Видимый успех хорошо покрыл явные недостатки, допущенные в ходе проведения операции. Лишь после войны в «Сборнике материалов по опыту боевых действий Военно-воздушных сил Военно-Морского Флота» №13 (М., 1946 г.), наряду со «сравнительно высокой эффективностью боевых действий» признавалось:
«2. Боевое управление действиями групп в воздухе, несмотря на назначение для этой цели командира АЭ 51-го мтап капитана Макарихина (на самолете А-20-ДО без боевой нагрузки), фактически было потеряно с выходом атакующих групп в зону зенитного огня кораблей противника, т.е. в самый ответственный момент. В первом ударе из 10 бомбардировщиков и торпедоносцев только три произвели атаку по линейному кораблю, а остальные экипажи выбирали цели самостоятельно. Концентрированной атаки по линейному кораблю в первом ударе не получилось.
3. Действия торпедоносцев по линейному кораблю «Шлезиен» следует считать неудовлетворительными…
4. Недостаток сил не позволил выделить нужное количество штурмовиков для подавления в момент удара зенитной артиллерии большой группы боевых кораблей и транспортов противника. В каждом ударе штурмовому воздействию подвергалась лишь часть кораблей, в то время как остальные могли беспрепятственно вести зенитный огонь по атакующим самолетам. Этим объясняется потеря одного топмачтовика и повреждение 3 А-20-ДО и 4 Ил-2.
5. В целом проведенная ВВС КБФ операция по уничтожению боевых кораблей и транспортов противника на рейде Свинемюнде показала, что, несмотря на приобретенный в ходе войны опыт, комбинированные удары с участием различных видов авиации отработаны недостаточно. Теряется управление действиями групп в период удара, недостаточна целеустремленность и настойчивость действий, ударные группы слабо обеспечиваются действиями вспомогательных групп, особенно в части подавления зенитной артиллерии противника, и часто нарушается намеченный план действий (схема атаки) без достаточно веских оснований». А если добавить к этому просчет штаба дивизии, навязавшего применение бесполезных на мелководье торпед, уменьшение состава ударной группы в два раза относительно планового штабом полка и явное нежелание летчиков выходить в атаку на линкор, о чем в отчете традиционно умалчивалось, то оценка операции и на «удовлетворительно» тянет с трудом. Безусловно, за период войны в тактическом плане наша морская авиация совершила большой шаг вперед, но эффективно атаковать отряды крупных боевых кораблей так и не научилась. Фактически главным слагаемым достигнутого успеха в нашем случае стали действия Красной Армии, войска которой заставили немцев поспешно покидать порт, не заботясь о спасении поврежденных боевых кораблей.
Наш последний тезис – относительно нежелания летчиков – хотелось бы раскрыть более подробно. Речь совершенно не идет о трусости. Многие из называвшихся нами пилотов ранее зарекомендовали себя как храбрые и мужественные авиаторы. Просто погибать за несколько дней до Победы никому не хотелось. Лозунги, которые оперировали командиры и политработники типа «Не дадим фашистским преступникам удрать на Запад!» не находили надлежащего отклика у личного состава. Вот если бы речь шла о спасении Родины! А так сотней фашистов больше, сотней меньше, а своя жизнь одна. Так или примерно так рассуждали в последние недели многие, а у нас, знающих, что на Запад бежали не только военные преступники, но и простые немцы, вина которых по сравнению с немцами в советской зоне оккупации заключалась лишь в том, что они успели отойти с войсками, не поворачивается язык кого-либо осуждать. За плечами у наших пилотов была целая война, в которой несмотря ни на какие трудности, мы одержали Победу. И добыта она была не налетами на эвакуационные караваны в последние дни войны, а гораздо раньше.
Мирослав Морозов
(статья опубликована в журнале "Флотомастер" №2, 2006 )
Для оформления статьи использовались использовались материалы автора
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума
