От Саламина до Мидуэя

Непогашенный чек Керенского.

Так часто бывает: ищешь одно — находишь другое. Случилось мне как-то рыться в сингапурских архивах по делам прошлого века, а поиски вывели меня на судьбу экипажа российского корабля, появившегося в здешних водах в начале нынешнего столетия. Речь идет о крейсере «Орел», вышедшем в дальнее плавание после провозглашения Советской власти.
...Первая мировая война заставила флотское командование в Петрограде перенести практику кадетов морских школ с Черного и Балтийского морей на Дальний Восток. В самом начале октября 1917 года рота кадетов в 280 человек с 20 офицерами отбыла во Владивосток воинским эшелоном. Три недели спустя будущие морские офицеры поднялись на борт вспомогательного крейсера «Орел». 25 ноября началось дальнее плавание вокруг Азии.
Владивостокский Совет матросских депутатов не видел причин для задержки учебного плавания, никто не сомневался, что и новой власти будут нужны квалифицированные флотские кадры. Вместе с кадетами уходили в море триста матросов, имевших свой ревком, контролировавших вооружение и оружие на борту. Командиром был капитан третьего ранга Афанасьев, за которого команда проголосовала. Кадетами командовал капитан Китишин.
Как видно из записей одного из кадетов, в походе первое время царил порядок. Вместе с «Орлом» шли два торпедоносца сопровождения. Флаг несли военно-морской. Через четыре дня «армада», пользуясь словами того же кадета, прибыла в Нагасаки. Ночью в одном из ресторанов подвыпившая компания кадетов и офицеров затянула «Боже, царя храни...» По прибытии на борт «шутников» арестовали. Вроде бы, как можно понять из архивов, ниточка заговора о готовившемся угоне крейсера потянулась к Китишину.
Ночью арестованные исчезли. Афанасьев допустил на боевой корабль японских жандармов, которые и помогли скрыться подозреваемым. «Орел» в матросских глазах был опозорен. Закипели митинги в кубриках... Судовой комитет вынес постановление об отдаче под суд по возвращении во Владивосток виновных в пропуске на борт вооруженных иностранцев. Представитель матросов потребовал поднять рядом с военным и красный флаг республики. Стоило крейсеру направиться во входную бухту английской колонии Гонконг, как на него были наведены жерла береговых орудий. С пушками и торпедными аппаратами наготове ринулся на опасное сближение «корабль его величества» «Саффолк». Выдвинувшиеся было для прикрытия своего флагмана русские торпедоносцы были остановлены приказом Афанасьева.
Из сообщений Сингапурской газеты «Стрейтс тайме» следует, что командование крейсера всем переходе от Нагасаки до Гонконга якобы не спало ночами от страха перед тем, что в кубриках «до утра точили ножи на офицеров». Поэтому командор Содеман, начальник британской военно-морской базы колонии, распорядился встретить «Орел» как мятежный, взбунтовавши корабль, вроде пиратского… Вполне допустимо предположить, учитывая то, что случилось несколькими днями позже: Афанасьев и Китишин просили военные власти чужой державы произвести аресты в экипаже.
В последний день 1918 года «Орел» и торпедоносцы снова оказались под прицелами орудий береговых батарей и боевых кораблей. Подтянут к этому времени был на поддержку акции и крейсер «Сити оф Лондон». «Орел», хоть и считался крейсером, был все же вспомогательным, то есть почти безоружным, предназначался для учебной подготовки. Комитет не имел связи с Владивостоком, тем более с Петроградом. А на палубу уже сыпались морские пехотинцы с британских судов. Всю команду увели на борт «Сити оф Лондон».
Этот эпизод тяжело переживали кадеты. И новый заговор зрел на борту, на этот раз учеников против учителей, кадетов морских училищ против офицеров, предавших боевой флаг.
Афанасьев в последующие недели обивает пороги разных контор. Клерки в гонконговских отделениях английских и французских банков откровенно усмехаются в лицо Китишину, повертев в руках чек. подписанный Керенским. Кадеты-то уезжали из Петрограда еще в его правление. Нет, отвечали им в британском казначействе, они не могут гарантировать чек, выданный на «Русско-азиатский банк». И банк, и лицо, подписавшее чек этого банка, давно недееспособны в финансовом отношении. Но на что же кормить команду и покупать топливо, воду, оплачивать портовые сборы и услуги?
Помытарив Афанасьева и Китишина, гонконгские власти предлагают сделку: отработайте продовольствие и долги перевозками. «Орел» выходит в направлении Сингапура, где предстоит взять груз. Но на подходе к проливу Хайнань останавливаются машины. Кадеты, работавшие кочегарами у котлов, портят патрубок для подачи пресной воды. Китишин мечется. Афанасьев приказывает ставить самодельные паруса на матчах. В Гонконг летит депеша-донос об обнаруженном «большевистском саботаже» на борту.
В проливе Хайнань орудия береговой обороны, формально принадлежащей китайской армии, накрывают корабль огнем. Афанасьев командует бросить якорь и тем превращает судно в неподвижную мишень. Более того, летит вниз русский военно-морской флаг. По сути сдача безоговорочная... Урок команде, теперь из молодых кадетов, был преподнесен яркий. Убитых по морскому обычаю похоронили в море...
«Орлу» приказывают идти к мысу Сен-Жак, сейчас называемому Камау. Вблизи вьетнамских берегов его ставят на якорь. Покрытый ржавчиной, осевший на один борт, бывший вспомогательный крейсер с опустившимися офицерами и подавленными кадетами покорно курсирует меж французских и британских колоний, перевозя разные грузы...
Позорище, учиненное с «Орлом», приобретало настолько скандальный характер, что заставило белогвардейские власти, базировавшиеся в Омске, вмешаться. «Командир Афанасьев и его офицеры,— пишет сингапурская «Стрейтс тайме» от 20 октября 1919 года,— совсем не имели намерения возвращаться и использовали судно для коммерческих перевозок. Только после двух рейсов на Реюньон с рисом, став к причалу в порту Сайгона, они получили окончательный приказ покинуть корабль. Им на замену были присланы офицеры, которые его и приняли».
«Все произошло потому,— написал в своем дневнике того времени один из офицеров «Орла»,— что у нас оказался не имевший обеспечения платежный документ Керенского...» Теперь уже не рассеять этого заблуждения — нет ни «Орла», ни самого офицера, нет и Керенского, подписавшего чек, оказавшийся непогашенным...

В. СКВОРЦОВ. (Соб. корр. «Правды»), г. Сингапур, июль.

Интересно, а какова современная трактовка тех событий, так ярко изложенных собкором «Правды» 18 лет назад?

Форум » 1919-1939 » Непогашенный чек Керенского.
	перенос